Дети москвича Бориса Горшкова уверены, что через пару сотен лет скрипки, сделанные их отцом, будут стоить не дешевле творений великого итальянского мастера.

Сам Горшков, лучший скрипичный мастер России, дважды лауреат конкурсов Антонио Страдивари, заслуженный деятель искусств, и как подабает настоящему таланту, говорит о себе более, чем скромно, не скрывая, что особой тяги к музыке не испытывал. "Я, - говорит, - и на скрипке-то играть не умею, слуха только для настройки хватает»... Вноваты во всём папа — скрипичный мастер - и еще война. Детство Горшкова пришлось как раз на военные годы. Тяжело было, небогато. Из игрушек в доме только отцовские поделки - деки, грифы, колки. Короче, доигрался Боря: в 18 лет самостоятельно смастерил первую скрипку...

Увлечение — а заниматься изготовлением инструментов профессионально он не собирался - пригодилось, когда вчерашний выпускник биологического вуза устроился служить в НИИ. Двоих сыновей на лаборантское жалованье не очень-то прокормишь. «Сделаешь скрипку - так, для себя, любуешься, а потом приходит покупатель - и отдаёшь без торга». Большинство тех первых инструментов ушло за полцены. Но так, скрипка за скрипкой, пришла к молодому Горшкову известность. К концу первой сотни изделий про скрипичного мастера заговорили на родине, пошла вторая - узнали за рубежом. Горшковские инструменты стали появляться на международных конкурсах. Самого Бориса Львовича за рубеж, правда, не пускали, но медали за первые места и даже «Гран-При» музыкальные чиновники из-за кордона возили исправно.

Вот тогда-то и пошел слух, отправившись по следам которого я оказался в кабинете скрипичного мастера: говорили и до сих пор ещё говорят, будто наш Горшков воссоздал рецепт лака великого Страдивари...

Но вместо долгожданного рецепта получил я профессиональный ликбез.

— По большому счёту воссоздать лак Страдивари невозможно, — строго сказал мне скрипичного мастер Горшков. — Существует мнение, что лака для своих скрипок он самостоятельно не делал: его будто бы варил алхимики... Они в то время использовали смолы и красители для приготовления лекарственных препаратов, даже сейчас смола фисташкового дерева используется как антисептик... Так что, вероятнее всего, Страдивари заказывал лак для своих скрипок в заведениях, которые мы сегодня зовём аптеками.

И вообще, не понимаю, почему все помешались на этом Страдивари? Это же мануфактура, ширпотреб. Его скрипок по миру насчитывается около полутора тысяч — даже сегодня одному человеку столько не сделать... «Страдивари» — это название мастерской, сам же Страдивариус, возможно, и прикасался к отдельным узлам каждой скрипки, но чтобы полностью сделать... Его мастерская бралась за все: скрипки, арфы, гитары — лишь бы платили... На него работали такие скрипичные мастера, как братья Бергонцы... А после про него все позабыли. Почти на 100 лет. Переоткрыл Страдивари французский мастер Вельям. Он купил у одного итальянского Плюшкина, Луи Таризио, целый воз старых музыкальных инструментов, в том числе несколько скрипок Страдивари. Сделал им через прессу хорошую рекламу-надо же было их продавать... Вот после этого Страдивари и стал авторитетом, которым считается и по сей день.

- Разве его скрипки не лучшие в мире?

- На некоторых конкурсах членам жюри давали прослушать скрипки Страдивари. Результат был потрясающим: его инструменты несколько раз получали самые низкие быллы.

- Нонсес?

- Нонсес в другом. Люди, играющие на скрипках мастеров прошлого, почему-то уверены, что слышат истинный звук инструмента! Ерунда... Да за 200-250 лет скрипки проходят через руки примерно 10-15 реставраторов. После этого слой подлинного дерева на корпусе составляет каких-то несколько миллиметров...

- То есть они уже совершенно не отличаются от современных?

- Еще как отличаются... У старых моделей была короткая шейка, произведения писались только для четырех позиций и не было необходимости делать длинный гриф. Сейчас он удлинился, угол наклона стал другим,подставка толще. Струны стали целиком жильные, "ля" на тон выше. Скрипки прошлого звучали чище, они были рассчитаны на маленькие, камерные залы. В звуках слышалась какая-то гнусинка, пришиб какой-то восточный. А современная скрипка должна звучать мощно и красиво.

- Как ваши?

- Как мои в том числе. Они сейчас стоят около 5 тысяч долларов каждая. Возможно, через несколько десятков лет они станут дороже. И дело не столько в моем скрипичном мастерстве: просто жизнь устроена так, что после смерти автора его произведение становится антиквариатом, a антиквариат всегда больше ценится. Срабатывает, наверное, убеждение, что никто уже повторить такого не сможет...

- И потом все будут искать секрет лака?

- Да какой тут секрет?! Есть у меня рецепты и собственного грунта, и собственного лака, но, когда спрашивают про их компоненты, про составляющие, я всегда рассказываю.

- А компонентов лака Страдивари вы не пробовали отыскать?

— Я же сказал, что главное не в компонентах, а в способе их приготовления. А компоненты... Знаю я компоненты лака Страдивари, большой тайны для меня тут нет. Если бы вы были скрипичным мастером, я бы и вам рассказал...

Борис Львович поведал мне ещё одну, совершенно будничную историю о том, почему открытые им рецепты могли кануть в Лету, оставшись сокрытыми от будущих скрипичных мастеров... Оказывается, что совсем ещё недавно, вплоть до 24 мая 1996 года, не было у нас в стране такой профессии - скрипичных дел мастер. Хотя скрипки были разные - и фабричные, и ручной работы. И скрипичные мастера, учившие эти скрипки звучать, тоже быль. Только назывались они сборщиками-монтажниками 3—6 разрядов. Легализировать профессию, то есть получить соответствующую бумажку из Министерства труда, удалось год назад, после создания Творческого союза мастеров художников и реставраторов музыкальных инструментов, президентом которого Горшкова и избрали. Теперь перед объединением стоит задача основать в России собственную школу скрипичных мастеров. Это в Италии скрипичная академия существовала. А в послереволюционной России, кроме монтажных ПТУ, ничего не было. Только чудом мы секреты профессии не растеряли, только благодаря династиям, где секреты передавались от отца к сыну. Как в династии Горшковых...

Тут Борис Львович углубился в минор, принялся перечислять проблемы отечественных мастеров скрипичного дела. Словно бы и не выдающийся художник, а директор оборонного завода, которого по конверсии вместо ракет самокаты делать заставляют. Сбыт, говорит, уже не тот, что был. Покупатель обнищал: студенты, профессура консерваторская, оркестранты. Да и с именитыми западными фирмами тягаться трудно: у них школа, качество на поток поставлено. Творческий союз, конечно, по мере сил поддерживает скрипичных мастеров, да только разве это помощь?! А государство на культуру совсем наплевало... Я в какой-то момент даже испугался: до чего же общественная работа человека довела! Не сдержался, спросил, делает ли скрипичный мастер ещё свои знаменитые скрипки или целиком поглотила его профсоюзная деятельность.

Горшков вроде и не обиделся.

— Каждый скрипичный мастер, — ответил, — своим ученикам прививает главное правило нашей профессии: процесс создания скрипки должен продолжаться постоянно. Один инструмент уже закончен, другой — ещё в работе, третий — в планах...

Оглядел я полки в горшковской кварире - и правда, кругом скрипки. Три или четыре готовых, остальные - в виде деревянных, похожих на игрушки болванок. Сын Горшкова Сергей, как и отец, в них играл - и тоже скрипичным мастером стал. Скоро, глядишь, и внуки от игры к делу перейдут. Эх, не переведутся Страдивариусы на земле русской!

Сергей Пигурчикин.